Главная страница >  Даты 

Олег Попов (г. Киев, журналист, бывший военный летчик):

Олег ПОПОВ (г. Киев, журналист, бывший военный летчик):

ПОЧЕМУ Я ХОЧУ ЛЕТЕТЬ В КОСМОС

...Чукотка, аэродром, окольцованный невысокими горами... Свирепые ветры, полеты, дежурства...

А ТРИДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД...

...Сижу на СКП, посматриваю на экран обзорного радиолокатора. Ползут две отметки по нейтральной зоне. Прикинул скорость: тихоходы. Вбегает рядовой Суслов, солдат, окончивший иняз.

Под новый, 1958 год все командование полка, начиная с командиров звеньев, улетело в Хабаровск на подведение итогов летной подготовки. Для несения боевого дежурства оставили несколько пар.

Мой Друг Жора Степаненко, лежавший спокойно на кровати (был ведомым в дежурной паре), навострил уши.

— Товарищ лейтенант, — тычет пальцем в экран, — вы знаете, что это? Два «Дугласа» везут на остров Святого Лаврентия для развлечения летчиков лучших девиц кабаре! Вот бы один отбить...

Подсел к столу, начал что-то чертить и высчитывать. Через полчаса передо мной лежал график захода «Дугласов» на посадку, У Жоры вышло, что при восточном ветре они обязательно заденут наше воздушное пространство. Ведущий, капитан Иванов, подлил масла в огонь:

— Говоришь, «Дугласы», а ветер-то восточный. Ну-ка, прикинем...

— В воздух!

— А кто сказал, что в них девицы, а вдруг... бомбы на парашютах сбросят, а их ветерок и принесет нам на головы...

Неожиданно из приемопередатчика понеслась русская речь, слегка искаженная:

Иванов и Степаненко бросились к перехватчикам, на ходу застегивая шлемофоны. Взревели на форсаже двигатели, и две огненные длинные струи огня унесли пару на перехват. Я уткнулся в экран, наблюдая, как сходятся отметки от целей и перехватчиков. И тут шедшие по нейтралке «Дугласы» с правым разворотом отвернули восвояси. Отдал команду летчикам возвращаться на свой аэродром.

— Капитан Иванов, лейтенант Степаненко, приглашаем вас в гости, посмотрите, как мы живем. Включаем полосу, садитесь.

— На чужой кровайт рот не разевайт. Своих... надо иметь. Ха-ха-ха! (Холодная война была в разгаре, и противники в выражениях не стеснялись.) Наш президент любит летчиков. А ваш... Ха-ха-ха! По году не моетесь. (Точно, откуда узнали, черт их дери, что у нас баню только начали строить.) Ви в своем общественном туалете давно уж отморозили... — Американец опять залился смехом, объясняя, что мы отморозили. (И тут он оказался прав. Общественный туалет был один на всех, и в сорокаградусный мороз, да при ветре этак 50 метров в секунду в нем было особенно неуютно.)

— У нас коттеджи, горячая и холодная вода, а у вас в вашем социалистическом свинушнике...

«Ну, уж дудки!» — в своих друзей я верил.

...Командиру полка доложил все как на духу. Полковник Яковлев долго просматривал штилевые отметки пути цели.

Тут пошла такая неприкрытая идеологическая обработка, оскорбительная для представителя великой державы, что я приказал выключить радиостанцию.

Я привел довод насчет восточного ветра, бомб на парашютах...

— Почему подняли пару на перехват? Цели явно тихоходные, угрозы не представляли.

В тот же день был издан приказ, где всем троим за плохое несение боевого дежурства объявлялся выговор. Это серьезно. Задуматься бы как следует. Но молодость — увы! — бесшабашна.

— Чушь!..

Первые пресс-конференции космической эры

19 августа 1960 года радио донесло весть: в космосе Стрелка и Белка.

Целый день мы мучительно писали рапорты. Хотелось сказать, как любим Родину, как желаем послужить ей в космосе...

— Что я говорил! — кричал Жора. — А ты — годы пройдут, десятилетия...

— В космос захотелось, а кому здесь боевое дежурство нести? Будете нужны, Родина позовет вас. И потом, — погрозил он пальцем, — вы у меня еще на примете...

Полковник Яковлев внимательно прочитал один рапорт, потом другой, хотя было написано в них одно и то же.

— А может, это у нас в глазах двоится?

Полковник разорвал рапорты и бросил в корзину. Это было как крушение. Куда пойти, что делать? Зашли в магазин. Взяли бутылку спирта. Субботу и воскресенье заливали горе. Не будучи активными его любителями, мы не знали о коварных свойствах спирта. Утром, напившись воды (душа горела), почувствовали: опьянели. Отлежаться бы! Так нет, потащились в столовую. В раздевалке в ряд — папахи.

— А может, споем? Вышли, запели:

— Давай наденем, посмотрим... Надели, количество папах уменьшилось, но не намного.

Дорогу молодцам...

Никто не загородит

— Вы что, очумели? Комиссия из Москвы проверяет полк. С глаз! Немедленно!!!

Навстречу капитан Саша Доронин, мой командир звена:

...Как гром среди ясного неба облетела мир весть о гибели Гагарина и Серегина.

Но было уже поздно. Пропажа обнаружилась. Командир полка стоял навытяжку перед грозным начальством. Я не берусь описывать дальнейшую сцену, ибо это не в моих возможностях.

...С командиром звена капитаном Александром Дорониным мы выполняли полет по системе, то есть с использованием двух приводных радиостанций для захода на посадку по приборам. Погода была примерно такой же, что и при полете Гагарина и Серегина. Высота полета 5000 метров, шли между двумя слоями облачности. Показывая тот или иной маневр, Доронин по СПУ дублировал их голосом, а в конце говорил: «Бери управление на себя» или: «Беру управление на себя».

...В № 5 журнала «Наука и жизнь» за 1987 год в статье «Последний полет» доктор технических наук С. Белоцерковский и летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза, кандидат технических наук А. Леонов подробно исследуют катастрофу учебного истребителя УТИ-МИГ-1 Я много думал об этом полете. Появилась своя версия гибели экипажа, которую хотелось бы присоединить к выдвинутым авторами. Для этого вновь придется возвратиться на Чукотку.

— Беру управление на себя.

Началось снижение на посадку. Я отчетливо услышал в наушниках шлемофона голос Доронина:

И вдруг чувствую: что-то не то. Глянул на приборы. Батюшки! Стрелки разбежались, какая куда. Не ожидая команды, начал их сводить, убрал крен, скольжение самолета.

Я убрал руку с ручки управления, расслабился, облокотился о борт, наблюдая в боковое стекло фонаря кабины, как стремительно несутся навстречу облака, клубятся, срываются с плоскостей, а сквозь них белыми пятнами просматривается Земля. Красотища!

Стали разбираться, что же произошло. Оказывается, инструктор сказал «бери», а мне (помехи сыграли злую шутку) отчетливо послышалось «беру»...

Вываливаемся из облаков. Земля — рядом! Видимо, одним махом вместе взяли ручку управления на себя. УТИ-МИГ-15 перешел на большие углы атаки, просел. Коснувшись колесами точки выравнивания и страшно «скозлив», приземлились.

Думается: а не произошло ли подобное в полете Гагарина и Серегина? Как они осуществляли радиообмен между собой? Не был ли из них кто-нибудь простужен, что могло изменить тональность голоса и внести искажение в команду? Не могли ли помехи от работающих приборов повлиять на радиообмен? Хорошо ли были пригнаны у них шлемофоны и ларингофоны?

Таким образом, какое-то время «спарка» шла вне контроля летчиков, неуправляемая. Мы изменили разговор по СПУ, стали говорить «я» или «ты». Это означало, кому брать управление.

О последней встрече с космонавтикой расскажу в самой сжатой форме, ибо все равно мало кто верит. Я тогда работал начальником отдела культуры и быта газеты КВО «Ленинское знамя». И вдруг — аппендицит. «Скорая» привезла в госпиталь. Операция прошла успешно. Готовился к выписке. И тут поступили «афганцы», раненные в боях. Жуткое зрелище! Как сейчас стоит перед глазами картина: паренек без ног и руки, в коляске, которую катит сестренка, а может, невеста, и оба плачут. Что-то разгорелось у меня внутри, сжалось до боли. Всю ночь писал. Родилось стихотворение «Дамский вальс»:

К сожалению, на эти вопросы ответов в статье нет. А они важны. Иногда малая деталь может рассказать о многом, особенно в таком деле, как поиск истины при катастрофе.

Хотя чубы их и светлы.

Им шепчут вслед: «Они — афганцы»,

Вбивая в землю костыли.

Какая жуть, идут на танцы,

Неловок ваш судьбы изгиб:

Русоволосые ребята,

На шестерых — лишь три ноги.

У пятерых — шесть рук отнято,

Среди цветов, хрустальных ваз.

Расселись чинно, благородно

Их приглашают: «Дамский вальс!»

Медсестры Лиды, Нины, Нонны

Но лица были как в пыли.

Вальс венский тишину разрезал.

В круг втиснулись

«Смелей, ребята!» — и протезы

Я много видел танцев, всяких,

И костыли.

Сидел в сторонке Вася Пряхин,

Но этот вальс мне душу сжег.

А у него ни рук, ни ног!!!

А у него ни рук, ни ног!

Военврач Потапов

Он плакал.

И Пряхин встал,

Шептал какие-то слова.

И закружилась голова...

И в круг потопал,

Сегодня делает страна.

...Какие чудные протезы

Идет война,

Нам наплевать на все протесты!

Победоносная война!

Идет война,

Зато надежные протезы

Хоть нет ни мяса, ни зерна,

Если добавить к этим стихам письмо, которое я год назад написал. Генеральному секретарю ЦК КПСС, Председателю Президиума Верховного Совета СССР Л.И. Брежневу, то станет понятно, почему меня вскорости перевели в другую палату.

Сегодня делает страна!

— Заседание правительства объявлено открытым. На повестке дня один вопрос: почему мне до сих пор не присвоено звание Генералиссимуса Советского Союза?..

...В новой палате нас было четверо. Вся мебель прикручена-привинчена к полу. Утро началось со встречи... Л.И. Брежнева. Кто был в действительности этот человек, я не знаю, но слух ходил, будто крупный работник военной торговли, таким оригинальным способом укрывшийся от заслуженного возмездия. Видом он, когда тень отбрасывалась на стену и стирались индивидуальные черты лица, действительно очень смахивал на Генерального. «Л.И. Брежнев» подошел к столу, оперся двумя руками о край, объял нас грозными очами и произнес:

— Побольше подбросьте войск, не жалейте...

— Война в Афганистане еще не закончилась победой, — ответил «начальник канцелярии», малорослый, но жирный человек.

Говорил толково об опасности строительства атомных электростанций в сейсмически неблагополучных зонах. Я уже было подумал: свой брат, по ошибке попал. Но тут «Атомщик» обратился к «Генеральному».

Затем слово взял «Атомщик».

— Прекрасная идея, — одобрил «Брежнев» и уставился на меня: откуда, мол, и кто такой?

— На случай каких-либо общеземных катаклизмов, дорогой Леонид Ильич, наша космическая комиссия заказала новый корабль многоразового пользования. Места для Вас, Ваших родных и близких в нем уже зарезервированы. Чуть что, отправим всех в другую галактику.

— Фамилия? Назвал.

Я попытался объяснить, что попал случайно, из-за неудачного стихотворения. Все дружно засмеялись.

— Чаковский...

— Нет, не пойдет. Кто у нас еще не задействован?

Я описал эти несколько эпизодов с одной мыслью — доказать, что мое желание полететь в космос не сиюминутное, что я все свои сознательные годы стремился к этой цели. Но не получалось. Где-то сам был виноват, где-то обстоятельства складывались не в мою пользу. А вот сейчас все сошлось как нельзя лучше. Неужели опять судьба пронесет на вороных?

— С этой минуты ты Александр Чаковский. Понятно? И чтобы через неделю первая глава моей новой книги «Космос» была готова...

Я хотел бы слетать и за тех, кто был близок к заветной мечте, но по тем или иным причинам не смог ее осуществить. Судьбы таких людей не менее интересны и по-своему не менее поучительны, чем судьбы героев космоса. Они тоже часть истории освоения космоса, а значит, и часть истории нашей страны, пренебрегать которой, как это было сплошь раньше, нельзя, не имеем права. Об этих несложившихся космических судьбах мне и хотелось бы после полета написать книгу очерков.

А теперь отвечаю на вопрос: «Почему я хочу лететь в космос?»





Далее:
Приключения идеи. Вместо заключения..
РАЗГОВОР ПО ДУШАМ.
Краткая библиография.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ И ГИБЕЛЬ ГАГАРИНА.
Проверено на себе.
.
ПЕРВЫЙ КОРАБЛЬ-СПУТНИК.
Космические скафандры.
Ноябрь 1965.


Главная страница >  Даты